Я боялась что город не признает меня после стольких лет разлуки, как я не узнала его в первые часы встречи - ноги помнят, их не надо учить, не надо ничего объяснять, а сердце молчит. Нужно время. Чтобы вспомнить - как старого любовника, с которым были близки кровь в кровь, вспомнить по каждой складочке кожи, по каждому обцелованному когда-то шраму, по горьковатому запаху пота и табака, по линиям и венам, по неровному вдоху и дрожанию вены на шее, по мозолям на пальцах - гитаристы никогда не меняются. Питер простил, что у меня нынче другая родина. Невская вода все равно хлещет во мне и Черное море бессильно перед Балтийским - ведь Балтийское было первым.
Я увидела новый Питер. Яркий, выпуклый, нарочитый, чуточку ближе к Одессе и по-моему к Петербургу 1890х, нет той горделивой холодной красы, но есть независимость, уверенность, нежность. По-прежнему играют на Невском развеселые музыканты - от фрик-шоу до "Стены", по-прежнему рисуют портреты, по-прежнему резок ветер и беззащитно-прекрасны бледнокожие питерские девчонки, яркогубые, с зеленой водой в глазах. Город бьётся отчетливой аритмией, сочится сыростью, полнится солнцем, туман как и раньше прячется в подворотнях и тени глядят из окон и старые хипы узнают друг друга в толпе по глазам, а молодая шпана наступает на пятки всем без разбора.
Я прочитала у Бродского: поэзия, которая есть способ самопроявления языка с помощью такого инструмента как поэт, становится формой сопротивления реальности. Именно те слова, которых мне не хватало, чтобы продолжить линьку. Я поэт, это самое важное во мне, и пофиг на пафос, я звучу и должна звучать, пока в груди осталась хоть капля меди. Я вызрела, больше нет времени думать, пробовать и выбирать, пора прокладывать путь и идти, спокойно и неторопливо, как большой кит, в чьей спине отражаются звезды. Время пришло и я рада. И отдельно рада тому, что вхожу в прошлое как в воду, плыву по нему и выхожу из реки прежней - то, что остается за спиной никуда не девается, но я это не мое прошлое и не мое будущее, я это то что сейчас, это радость летнего дня, гул машин, клавикорды клавиатуры, шорох падающих страниц. Я дома.
А ещё через неделю вернусь домой в Крым.
Вотъ.
Journal information