Проводив очередных питомцев, наша феечка промокала глаза платочком, делала большую уборку (соседи вечно ворчали, мол из дома припахивает зверинцем) и клялась, что никогда больше не возьмет ни одного беспризорника. Три-четыре дня она наслаждалась тишиной и покоем, читала в постели, обедала там же, танцевала на балах (наша феечка лучше всех на крыше отплясывала мазурку) и отдавала визиты. А потом натыкалась на очередного бесхозного малыша – и жизнь возвращалась на круги своя.
Своими обязанностями, впрочем, феечка не пренебрегала. Её задачей было следить за лестничными ступеньками. И не просто содержать их в порядке, отчищая до блеска – это сможет любая крыса. Наша феечка настраивала ступеньки, чтобы они поскрипывали и пели – звонко, когда по лестнице скачут дети, весело, если домой возвращается старый друг, тревожно предупреждая о чужих, беззвучно в часы покоя, когда все спят. Задача для виртуоза – куда сложнее настройки пианино или ветреной арфы! Феечке очень нравилось пробуждать отзывчивость и чувствовать отклик, она старалась, не покладая крылышек и радовалась многозвучному хору. Жильцы так полюбили ходить по лестнице, прислушиваясь к каждому шагу, что феечки обоих лифтов – пассажирского и грузового – почти по-настоящему обиделись на нашу феечку.
Дел хватало – приходилось спешить, просыпаться до рассвета и ложиться заполночь. Наша феечка порой позевывала, терла глаза, клевала носом. А однажды заснула прямо посреди работы и конечно же покатилась вниз по лестнице, прямиком до подвала. Этих мрачных пролетов и сырых, пахнущих плесенью ступенек, наша феечка побаивалась и не трогала, благо вниз не спускался никто, кроме дворника и гномов-сантехников. Теперь пришлось пересчитать нежной спинкой каждый выступ. Наша феечка больно стукнулась и заплакала. …И услышала, что кто-то скулит вместе с ней.
За подвальной решеткой, жалобно разевая рот, сидел взъерошенный комок шерсти и взывал о помощи. Решительная феечка взмахнула волшебной палочкой, сбила замок и достала мохнатого малыша. Он покорно повис в руках, доверчивый и усталый.
Быстрей ласточки феечка полетела домой. Первым делом малыша выкупали с детским мылом, вытащили из шерсти блох и репьи. Потом феечка поставила на пол блюдце теплого молока – и оказалось, что детеныш кушать сам ещё не умеет. Пришлось искать бутылочку и поить его из соски.
Когда найденыш наелся и заснул, феечка положила его в уютную мягкую корзинку. Двое рыжих котят немножко пофыркали, но приняли нового соседа и даже притулились рядом, согревая малыша... А кто он вообще такой? Котенок? Щенок? Енотик? Феечка перебрала всех известных ей зверей и поняла, что Чудо вообще ни на кого не похож. У него были когтистые лапы, висячие уши, маленькие рожки и длинная шерсть – когда удастся отмыть до конца, наверное, станет белой как облако. Он угукал как совенок, похрюкивал и зевал, показывая острые белые зубки. Что за зверь?
Призванная на консультацию библиотечная крыса развела лапами – понятия не имею, в бестиарии таких нет. Принц-путешественник, объехавший сорок четыре страны, пожал плечами – в жизни не видывал. Хозяйка Лавки, Вороний царь, капитан Голубиной почты – никто ничего не знал. Феечка испугалась, вдруг найденыш игрушка, но крысиная королевна обнюхала малыша и признала «живой». Правда такого чуда ни разу прежде не чуяла и она. «Я назову тебя Чудо» подумала феечка и улыбнулась.
Малыш оказался покладистым, милым и кротким. Он быстро научился давать лапу, приносить миску с кухни и не портить ковры, ел все что дают – от плода маракуйя до овсянки со сливками, обожал валяться на кровати, виновато поглядывая на феечку – знаю, что нельзя, но очень хочется. Он подружился с котятами, позволял им спать на мохнатой спине, и охотно играл с приятелями в прятки, мячик и бантики. Он забавно хрюкал, когда к дверям приближались гости и клал голову им на колени, выпрашивая вкусненькое. И рос, рос, рос. Феечка довольно хихикала – она успела привязаться к воспитаннику и гордилась его успехами.
Через месяц Чудо перестал помещаться в корзинке, через три – на кровати. К Новому году он уже не мог войти в дом, пришлось строить ему отдельный сарай с окошком в спальню. Если феечка не чесала Чуду мохнатую морду и не пела колыбельные на ночь, он допоздна топтался, шумел, ворчал и мешал спать соседям. А после того, как бедняга испугался фейерверка, побежал по крыше, отдавил лапы двум крысам и сшиб с ног гнома-сапожника, на него надели ошейник и водили гулять лишь на прочной серебряной цепочке.
К весне Чудо преобразился. Белоснежные зубки выросли в клыки толщиной в руку принца, бугорки рожек превратились в крутые рога, в косматой шерсти, не смотря на все усилия феечки кто-то все время ползал. И пахло от питомца скажем честно, не розами. Когда Чудо шел на прогулку, кровля крыши жалобно скрипела, стекла в окнах феечковых домов дрожали, а крышные крысы прятались восвояси. И характер у зверя стал портиться – если кто-то (обычно тот, кто невежливо говорил с хозяйкой) ему не нравился, Чудо показывал зубы и грозно рычал. Феечки охали и падали в обморок, принцы бледнели и отшатывались подальше. Приходилось извиняться, просить прощения и заглаживать вину. Нашу феечку это ужасно злило – подумаешь, фыркнул зверек или чихнул, а фиалочки всякие брык и с ног.
Заезжий принц, который прибыл протанцевать мазурку с лучшей танцовщицей крыши, заглянув в сарай к Чуду, лишился берета, букета и чувства собственного достоинства. Пока наша феечка, всплескивая руками, приводила его в порядок, пострадавший лишь дрожал и облизывался. Потом быстро-быстро подхватил свои вещи, ретировался подальше и уже с лестницы крикнул:
- Отвратительное чудовище!
Феечка среагировала молниеносно, дождь из шишек обрушился на голову невежи. Но слово прозвучало и на крыше его услышали.
Через несколько дней в гости к нашей феечке заглянула феечка чердачной двери. Она была самой старшей из крышных феечек, самой уважаемой и к тому же питала слабость к бесхозным детенышам. Выпив чая из лепестков майских роз, гостья навестила Чудо, погладила его по мохнатому лбу, покормила морковкой и яблоками.
- Какой он славный, правда? – умилилась наша феечка. – Смирный, добрый и ласковый!
Чудо хрюкнул и потерся слюнявой мордой о любимую блузку хозяйки. Наша феечка пожала плечами, взмахнула волшебной палочкой и наряд снова засиял белизной. Феечка чердачной двери вздохнула:
- Твое чудовище стало слишком большим и сильным. Его нельзя держать дома, понимаешь?
- Подумаешь, какие все неженки, - фыркнула наша феечка.
- Подумай как следует, – прищурилась феечка чердачной двери. – Конечно, никто тебя не гонит, но крыша маленькая. Чудовище ведь ещё растет?
Наша феечка потупилась – совсем недавно она наколдовала Чуду новый ошейник, потому что старый стал безнадежно мал.
- Я тебя понимаю, - невесело улыбнулась феечка чердачной двери. – У меня у самой живет не меньше полудюжины хвостатой малышни разом, и соседи, случается, тоже ворчат. Но мои безобидны, а твой чудесный питомец опасен… Придется что-то решать.
Расстроенная гостья раскланялась и ушла, не дождавшись пирожных. Наша феечка скормила лакомства Чуду, поиграла с ним, спела песенку и уложила спать. Сами они чудовища! И не видят… да, просто не видят! Надо всем показать, какой Чудо милый и симпатичный!
Наша феечка занавесила сарайчик и целый месяц учила питомца разным кунштюкам. А потом собрала принцев, феечек и всех-всех-всех на настоящее представление. Тщательно вымытый волшебным мылом питомец послушно хрюкал под дудочку, жонглировал мячиками (и ни одного не съел!), переворачивал носом страницы книги и катал на спине пару рыжих котов. Разряженная под дрессировщицу феечка краем глаза следила за зрителями – кто-то из принцев уже улыбался, кто-то из феечек умилился… ещё немного!
Последний куншт выглядел впечатляюще – Чудо поднимался над крышей на огромном воздушном шаре и разбрасывал из корзинки разноцветные леденцы. Отрепетировать трюк было непросто, но наша феечка постаралась. И ожидала успеха.
А вот того, что Чудо ещё подрастет – не ожидала. Канаты корзинки оборвались, бедный зверь с грохотом свалился на крышу, ушибив восемь феечек, двух принцев и одну любопытную крысу. Леденцы застряли в белой шерсти, лапы разъехались, Чудо сел на хвост и завопил от обиды. Ещё пять феечек попадали в обморок, а два принца ненадолго оглохли. Один храбрец со шпагой наперевес бросился к ужасному монстру, крича: пшел вон! Чудо выхватил шпагу и сжевал её как травинку. Наша феечка с трудом успокоила питомца и увела в сарай. Пришлось потратить поднос пирожных и три раза спеть колыбельную. Наутро она увидела на дверях сарая большой замок и записку с настоятельной просьбой «не выпускать чудовище». Пф, вот ещё глупости!
Лето прошло незаметно для окружающих. Осенью наша феечка начала выгуливать на крыше белого песика. Славный, ласковый бобик ходил на цепочке, покорно носил ошейник с бантами и колокольчиками, осторожно брал с руки кусочки сахара и жался к хозяйке. Наша феечка никому не разрешала брать симпатягу на руки – он такой нервный. В лучшем случае позволяла пару раз погладить песика по пушистой и мягкой шерсти. Феечки говорили «ах!» и потихоньку пихали очаровашке все новые лакомства, принцы охотно играли с ним. Пес и вправду был очень мил, даже крысы и кошки вскоре перестали его бояться.
К феечке с собачкой быстро привыкли. Собак на крыше прежде не появлялось, но ведь и волшебных жителей здесь тоже когда-то не водилось. Феечкину питомцу радовались, баловали его, восхищались кротостью и послушностью, голубыми глазами и смешным розовым носом. Один принц даже нарисовал парадный портрет хозяйки с любимцем на прогулке и повесил картину в бальной зале. Если кто и догадывался о тайне происхождения песика, то предпочитал помалкивать.
Все складывалось хорошо и благопристойно. Но вмешался несчастный случай. Однажды на крышу прилетел в голубом вертолете веселый фокусник. Он превращал мячи в тортики, тортики в котят, котят в бабочек, бабочек в лепестки роз, а розы в пестрые мячики. Публика смеялась и аплодировала невероятной ловкости рук. Наша феечка вместе с песиком тоже явилась на представление. Ей все понравилось – и веселые фокусы и остроумные шутки и усыпанная блестками полумаска факира. Зато песик беспокоился, ворчал, хрюкал, а когда фокусник предложил феечкам сложить в шляпу свои самые красивые драгоценности, сорвался с цепочки и укусил маэстро куда достал.
Фокусник заверещал, подскочил, попытался пнуть кусаку и пребольно отшиб ногу. Пожертвовав клоком штанов, он вырвался, запрыгнул в вертолет и попробовал улететь, но не тут-то было. Распушась от ярости, белый песик вцепился в колесо и в одиночку удержал чудо техники. Фокусник высунулся из кабины и кинулся в песика бух-вонючкой. Но промахнулся и вместо кусаки пострадали зрители. Поднялся крик и шум. До какой-то из феечек вдруг дошло – дело нечисто. Она выхватила волшебную палочку и выкрикнула распревращальное заклинание. Что тут началось!!!
Веселый фокусник оказался злым волшебником Кандибобером, вертолет – неприятной летучей мышью. Одна из феечек стала расколдованной крысой, одна крыса – расколдованной феечкой, два принца – лягушками и ещё один плюшевым мишкой. А белый песик превратился понятно в кого.
Пока жители отмывались, чистились и изгоняли Кандибобера полынной метелкой, наша феечка быстро-быстро увела Чудо в сарай. До утра она сидела рядом с любимым питомцем, гладила его по мохнатой шерсти, целовала в сонную морду и называла самыми ласковыми именами. Вдруг чудовище превратится в принца, гнома или хотя бы песика и не придется уезжать с крыши?
…Зоопарк для чудиков наша феечка тоже пробовала, ещё летом. В тихом уголке старинной усадьбы у маленького пруда волшебники-энтузиасты построили целый город с мостиками, оградами, просторными вольерами для животных и скамеечками для посетителей. Чуду сперва понравилось в клетке, он охотно бегал за мячиками, хрюкая от восторга купался в пруду, с удовольствием пообедал. И когда хозяйка тихонько ушла, спокойно остался один. Два дня наша феечка наслаждалась покоем, сшила новое платье и почти не плакала по ночам. На третий прилетела голубиная почта – Чудо отказывался от еды, кидался на прутья клетки, жалобно выл и никого к себе не подпускал. Поспешив в зоопарк, наша феечка собственноручно вывела питомца на волю, под покровом ночи вернула его домой и поклялась больше не расставаться…
Поутру заплаканная феечка проснулась от волшебного аромата и увидала, что чудо произошло. За окнами стоял стылый ноябрь, со дня на день тяжелые тучи грозили обрушиться потоками снега. А в густой шерсти Чуда зацвели сотни живых фиалок. Наша феечка захлопала в ладоши от восторга. А потом выскочила на балкон своего домика и зазвонила в серебряный колокольчик:
- Собирайтесь! Идите сюда все!
Когда перепуганные жители крыши сбежались к домику нашей феечки, она торжественно открыла двери сарая:
- Посмотрите на Чудо! Он мирный, добрый и никогда не причинял никому вреда. Он сделал подарок всей крыше. Он защитил нас и никого больше не обидит, я обещаю!
- Это чудовище! – пискнула какая-то крыса, но на неё зашикали.
- Он раздавит весь дом! Кошмар! Кошмар! – каркнула склочная ворона.
- Не боись, не раздавит, - проворчал гном-сапожник. И подарил Чуду тапочки-невесомки для прогулок по крыше – в них зверь сделался легким, словно воздушный шарик. Одна Фея придумала заклинание и от шерсти Чуда навсегда запахло фиалками. А принц-охотник (он давно имел дело с собаками) шепнул нашей феечке, что её питомец злится только на тех, на кого злится хозяйка. Пришлось бедняжке прятать в карман громкий характер и учиться быть милой даже с неприятными собеседниками. Наша феечка очень старалась и у неё получилось.
Чудо стал местной дос-то-при-ме-ча-тель-ность-ю. Он катал на спине котят, крысят и самых отважных феечек, помогал таскать тяжести, разгребать зимний снег и сугробы осенних листьев. Четырежды в год его белая шерсть покрывалась удивительными цветами – всякий раз новыми. Расти Чудо вскоре совсем перестал, зато растолстел и стал спокойным, как сонный кот. На крыше к нему привыкли, а вскоре и полюбили, хихикая в кулачок над страхами заезжих гостей.
- Это наше чудовище. Зовут Чудо. Он не кусается! – говорила какая-нибудь ехидная феечка и довольно смотрела как бледнеет от испуга новенький принц.
Наша феечка по-прежнему не расставалась со своим подопечным. Она кормила Чудо, вычесывала длинную шерсть, пела колыбельные. А по ночам, укладываясь в уютную фейную кроватку, порой думала – что бы сталось, если б ее питомец и вправду оказался чудовищем? Ответа она не знала.
…Чудеса, случается, чудят…
Journal information