Вряд ли, дорогие читатели, вы слышали про одесского еврея, сына экспедитора порта, Лазаря Вайсбейна. Мало ли в канун ХХ века родилось в Одессе кудрявых черноглазых мальчишек?
Одних спустя месяцы или годы унесли скарлатина и круп, туберкулез и голод. Другие сделались ловкими одесскими коммерсантами, могучими биндюжниками, способными поднять лошадь, удачливыми и неуловимыми одесскими жуликами. Были среди них и скрипач Ойстрах и писатели Файнзильберг-Ильф и Бабель и поэты Багрицкий и Бялик. И Леонид Утесов, спрятавший под звучным псевдонимом немодное имя. Любимец простых советских людей и самого Сталина – даже грозный Генсек не мог устоять перед незамысловатым обаянием легких джазовых композиций.
Позволю себе напомнить небольшой эпизод из жизни певца.
…Начальник репертуарного комитета некий Керженцев не любил Утесова и не раз запрещал ему исполнять с эстрады «блатные» песни под угрозой увольнения из Москонцерта.
Однажды Утесова с оркестром пригласили на прием в Кремле в честь героев-полярников. В первом отделении певец исполнил «залитованные» номера, которые приняли без особого энтузиазма. В перерыве к нему подошел дежурный и попросил исполнить «С одесского кичмана». Утесов отказался – «Москонцерт» запрещает. Дежурный ушел и вернулся снова: исполните пожалуйста, товарищ Сталин просит.
Утесов не стал упираться, спел хулиганскую песенку и повторил ее два раза на «бис». Спустя несколько дней он встретил на улице Керженцева и, не скрывая удовольствия, поделился:
- Я тут со сцены исполнял «С одесского кичмана» - два раза на бис вызывали.
Керженцев начал кричать, браниться и угрожать Утесову. Певец спокойно ответил:
- Меня просил товарищ Сталин.
О творческом пути и биографии Утесова нужно писать отдельную статью, и я ее однажды обязательно напишу. Судьба человеку досталась фантастическая. Кстати, если вы не знаете, почему Мишка Япончик и его налетчики так любили певца, расскажу: они были соседями по Молаванке и знали друг друга с детства. Мойша Винницкий много слышал про Ледю Вайсбейна, единственного в городе шлемазла, которого таки выставили из частного училища Фейгина. Будем честны, лишь страстная любовь к цирку и музыке помешала талантливому юноше влиться в ряды одесских бандитов.
Но вернемся к нашим песням. Для начала хочу объяснить, почему Утесов не совершил ничего чересчур криминального. Авторское право и авторские отчисления тем паче для зарубежных авторов всерьез заработали лишь в середине ХХ века и по сей день не стали абсолютом.
«Музыка не имеет ничего общего с собственностью. Музыкант — лишь инструмент. Музыка проходит через меня, и именно поэтому становится уникальной. И если она мне нравится — я ее краду» (с) Стинг
До войны вообще не считалось зазорным сделать аранжировку услышанной мелодии, перевести слова или написать новые, и исполнять как свое или «народное». Вспомните, про «красную» и «белую» версии «Орленка», про многажды перекроенный «Интернационал». Так что Утесов был в своем праве – и в его исполнении песни сделались намного популярней, чем в оригиналах. Итак, что позаимствовал великий советский певец?
Дядя Эля
Известная песня Утесова про дядю Элю, который чувствовал в душе веселье, оказалась… четырежды сворованной и отследить истоки было непросто. Началось все – не поверите – с Шарля Перро. Французский сказочник сочинил «Сказки матушки Гусыни». Псевдонимом воспользовался Томас Карнан, пасынок Мэри Купер, которая в 1744 году выпустила небольшой сборник «Песенок Томми Тамба» - стишков и колыбельных, которые она напевала внукам. Затем сборник «Песен» подредактировал поэт Оливер Голдсмит. К оригинальным потешкам и народным балладам он добавил немало своего творчества. В том числе стишок «Old King Cole», историю про веселого старого короля. Сборник за считанные годы стал классикой детской литературы.
В 1927 году за бедного дядюшку Коля взялся американский поэт еврейского происхождения Мойше Надир. Он решил сочинить задорную песенку на популярном в Нью-Йорке идише и неплохо подзаработать. И английский король стал раввином Элимелехом, одним из основоположников хасидизма. Старый ребе тоже любил музыку и отличался непредсказуемым характером.
Песня сделалась популярной, ее исполняли и исполняют по сей день.
В русской версии песня про доброго дядю Элю в исполнении Утесова появилась в 1940м году. Скорее всего певец услышал мелодию во время гастролей по США и, как водится, творчески адаптировал и текст и музыку. Сравните:
Старый дедушка Коль.
Был веселый король.
Громко крикнул он свите своей:
- Эй, налейте нам кубки,
Да набейте нам трубки,
Да зовите моих скрипачей, трубачей,
Да зовите моих скрипачей!
Если добрый дядя Эля
В сердце чувствовал веселье,
В сердце чувствовал веселье
Дядя Эля.
Он снимал свой сюртучонок,
Надевал на лоб шапчонку.
Вызывал тогда он скрипачей.
Но и на этом история бедного короля не закончилась. Мелодию «Ребе Элимелеха» использовала Мирей Матье для песни «Слепой». Попавшую в Финляндию песню перевели на финский и ее много лет исполняла Катри Хелена. И, наконец, в 1972 году на мелодию «Элимелеха» турецкая поэтесса Фикрет Сенесе сочинила песню «Родной город». В исполнении джазовой певицы Айтен Альпман композиция сделалась столь же популярной как «Золотой Иерусалим». Кто б мог подумать?
Барон фон дер Пшик
«Bei Mir Bist Du Schön» задорная композиция из еврейского мюзикла «Можно бы жить, но не дают» имеет богатейшую историю. Ее автор, Шолом Секунда, лет десять пытался заинтересовать мелодией продюсеров. Затем плюнул, продал права на 25 лет за 466 долларов и забыл… ненадолго. Братья Кэмменс, выкупившие мелодию, заработали на ней 2 млн долларов за два года. Песня сделала имя сестрам Эндрюс, ее исполняли Элла Фицджеральд, Джуди Гарленд и Мэрилин Монро. Ее охотно пели даже в фашистской Германии, подавая как народную немецкую песню – пока не разобрались, что сочинил мелодию еврей.
Мама Шолома, узнав о том, как продешевил сын, много лет ходила в синагогу помолиться, чтобы добрый боженька вложил сыну в голову хоть немножечко разума. А Секунда лишь улыбался, продолжал писать песни – и в свою очередь стал миллионером, когда права на хорошо раскрученную песню к нему вернулись.
Утесов подхватил популярную мелодию еще до войны, обработал под свой джаз-ансамбль и сложил смешной текст про старушку, которая не спеша перешла дорожку. Песня моментально ушла «во дворы», ее насвистывали на каждом углу. А Барон фон дер Пшик на ту же мелодию появился во время Великой Отечественной.
Утесов с оркестром храбро разъезжал по фронтам и пользовался любой возможностью, чтобы подержать боевой дух солдат. История немецкого завоевателя, который остался ни с чем, пришлась по вкусу публике.
Бомбардировщики
Еще одна военная песня, спетая в дуэте с Эдит, талантливой дочерью Утесова. Изначально это песня написана после операции «Гоморра», блестяще провернутой английским ВВС в ответ на бомбардировки Лондона. Фраза «on a wing and a prayer» (на одном крыле и молитве) была в ходу у летчиков, ее блестяще обыграл американский поэт Гарольд Адамсон. Музыку сочинил Джимми Макхью, первой исполнительницей в США была Вера Линн, а в Англии ее замечательно спела Анна Шелтон под аккомпанемент оркестра Глена Миллера.
Пластинка с новым хитом попала в СССР вместе с союзниками, песню услышал Утесов – и немедля адаптировал для фронта. С. Болотин и Т. Сикорская трижды переписывали текст, пока не добились соответствия оригиналу. Аранжировку сделал А. Островский. А Утесов популяризовал песню, моментально ставшую одной из любимых на фронте и в тылу. Ее даже использовали в качестве радиомаяка для военных кораблей.
И на этом перечень не кончается.
Задорную «Все хорошо, прекрасная маркиза» Утесов буквально скопировал, исполнив точный перевод французской песни «Tout va très bien, Madame la Marquise» - мелодию и слова ему предложил Александр Безыменский. Кстати, сюжету «Маркизы» более 1200 лет – впервые история о сеньоре, который вернулся с охоты и узнал печальные новости, появилась в сборнике «Учительная книга клирика», автор которой маран Педро Альфонсо, беззастенчиво использовал сюжеты современной ему восточной литературы.
«У самовара я и моя Маша» - тоже заимствование. Написала мелодию фокстрота польский композитор Фаина Квятковская. Она выпустила пластинку с русским текстом, сочиненным для эмигрантской публики. Пластинка попала к Утесову, он ничтоже сумняшеся перепел хит. И «Моя Маша» десятилетиями звучала в СССР безо всякой выплаты авторского гонорара. Когда Квятковская, уже переехавшая в СССР, попыталась добиться правды, после суда ей начислили… 9 рублей.
«Гоп со смыком» - народная одесская песня, наравне с «Муркой» горячо любимая одесскими налетчиками. «Когда Джонни вернется домой» - русская версия «When Johnny Comes Marching Home». Мелодии утесовских песен «Му-му» и «Одессит Мишка» изначально принадлежали польскому композитору Михаилу Воловацу. И я подозреваю, что у многих утесовских песен, ставших народными, «инородное происхождение». Но имеет ли это значение? Песни стали нашей культурой, вошли в нашу музыку и получили бессмертие. И спасибо Леониду Утесову, за то, что старинные мелодии до сих пор живы.
Journal information